Vampire'sClub

Пятнадцать раскрашенных карт из колоды вампира.

0. Дурак.
- Чего надо?
Молодой человек приходил каждую ночь на кладбище вот уже целый месяц. Наблюдал, как луна омывает свои ледяным светом холодный гранит и свежий мрамор, мох на старых каменных плитах и статуях. Вглядывался в тени и смотрел на сов. Созерцал влюбленные парочки, пьяниц и подростков, нервно петлявших среди усыпальниц, - всех, кто мог оказаться на кладбище в ночную пору. Днем он спал. Кому какое дело? В ночи он стоял один и дрожал от холода. Ему казалось, что стоит он на краю пропасти. Голос раздался из ночи, окружавшей его, зазвучал у него в голове и вне ее:
- Чего надо? - повторил он.
Молодой человек подумал, осмелится ли он повернуться и посмотреть, и понял, что нет.
- Ну? Ходишь сюда каждую ночь, сюда - где живым не место. Я тебя видел. Чего тебе?
- Я хотел встретиться с вами, - ответил молодой человек, не оборачиваясь. - Я хочу жить вечно. - Голос его дрогнул при этих словах. Шаг с края пропасти сделан. Возврата нет. Он уже воображал, как острия клыков вонзаются ему в загривок, - пронзительная прелюдия к вечной жизни. Начался звук. Низкий и печальный, словно гул подземной реки. Лишь через несколько долгих секунд молодой человек сообразил, что это смех.
- Это не жизнь, - произнес голос.
Он не сказал больше ничего, и через некоторое время молодой человек понял, что он на кладбище один.

1. Маг.
У слуги графа Сен-Жермена спросили, действительно ли его хозяину тысяча лет, как об этом твердит молва.
- Откуда мне знать? - ответил лакей. - Я служу хозяину всего триста лет.

2. Верховная жрица.
Ее кожа была бледна, глаза - темны, а волосы - выкрашены в цвет воронова крыла. Она появилась в дневном ток-шоу и объявила себя королевой вампиров. Оскалила перед камерами свои вылепленные протезистами клыки и вытащила на сцену бывших любовников, которые с различной степенью смущения признались, что она действительно пускала им кровь и пила ее.
- Но ведь вас можно увидеть в зеркале? - спросила ведущая. Хозяйка шоу была самой богатой женщиной в Америке - а помогло ей в этом то, что она ставила перед своими камерами всяких уродов, калек и заблудших, чтобы они являли свою боль всему миру. Женщину, похоже, это несколько задело.
- Да. Вопреки тому, что думают люди, вампиров можно видеть в зеркалах и телевизионных камерах.
- Ну, хоть это вы, наконец, поняли, дорогуша, - ответила хозяйка дневного ток-шоу. Но при этом накрыла микрофон рукой, так что в эфир эти слова так и не попали.

5. Иерофант.
Се тело мое, - сказал он две тысячи лет назад. - Се моя кровь.
Единственная религия на свете, давшая то, что и обещала: жизнь вечную для всех своих приверженцев. Некоторые из нас, живущих и посегодня, еще помнят его. И некоторые из нас утверждают, что он был мессией, а некоторые просто считают его человеком, наделенным особыми талантами. Да какая вообще разница? Кем бы он там ни был, мир он изменил.

6. Влюбленные.
Умерев, она начала являться к нему по ночам. Он все больше бледнел, под глазами появились темные круги. Поначалу считали, что он ее оплакивает. А потом, однажды ночью он исчез из деревни. Было трудно получить разрешение на ее эксгумацию, но им это удалось. Они выволокли наружу гроб и развинтили его. А затем смогли оценить то, что обнаружили в ящике. На дне было шесть дюймов воды: все железо окрасилось темно-оранжевой ржой. В гробу лежали два тела: ее, разумеется, и его. Он разложился больше. Потом кто-то задался вопросом, как могли два тела поместиться в гроб, сработанный под одного. А особенно - если учитывать ее состояние, сказал этот любознательный; поскольку она, совершенно очевидно, была весьма и весьма беременна. Поднялось некоторое смятение, поскольку, когда ее хоронили, беременность была не столь заметна. Потом ее выкопали еще разок - по требованию церковных властей, до которых докатились слухи о том, что обнаружили в могиле. Живот ее был плосок. Местный лекарь сказал всем, что живот ей просто раздуло газами. Горожане глубокомысленно покивали в ответ - как будто действительно поверили.

7. Колесница.
Генная инженерия в самом лучшем виде: создали породу людей, что долетит до звезд. Им нужны были невозможно длинные сроки жизни, поскольку расстояния между звездами велики; места в кораблях мало, поэтому запасы пищи должны быть очень компактными; они должны уметь обрабатывать местные ресурсы и своим собственным потомством колонизовать миры, которые откроют. Родной мир пожелал колонистам удачи и доброго пути. Все упоминания о собственном местоположении из бортовых компьютеров, однако, стерли - просто на всякий случай.

10. Колесо фортуны.
Куда вы девали доктора? - спросила она и рассмеялась. Мне показалось, она вошла сюда десять минут назад. Извините, ответил я. Я проголодался. И мы оба рассмеялись. Схожу найду ее вам, сказала она. Я сидел в кабинете врача и ковырялся в зубах. Немного погодя ассистентка вернулась. Простите, сказала она. Должно быть, доктор просто вышла. Могу ли я назначить вам прием на следующую неделю? Я покачал головой. Я позвоню, сказал я. Но впервые за тот день солгал.

11. Справедливость.
- Это не по-человечески, - сказал мировой судья, - а потому не заслуживает человеческого суда.
- Ах, - вымолвил адвокат. - Но мы ведь не можем казнить без суда: имеются прецеденты. Свинья, сожравшая младенца, упавшего в ее хлев. Свинью признали виновной и повесили. Пчелиный рой признали виновным в том, что он зажалил до смерти старика, и его публично сжег городской палач. Дьявольскому отродью подобает точно то же самое. Улики против младенца были неопровержимы. Вина его сводилась к следующему: женщина привезла младенца из деревни. Сказала, что ребенок ее, а муж у нее умер. Остановилась она в доме каретника и его жены. Старый каретный мастер жаловался на меланхолию и усталость - его самого, его жену и их жилицу слуга обнаружил мертвыми. Младенец в колыбельке был жив - бледный, с широко распахнутыми глазенками. Губы и лицо его были измазаны кровью. Присяжные определили малютку виновным вне всякого сомнения и приговорили к смерти. Палачом служил городской мясник. На виду у всего города он разрубил младенца пополам, а куски швырнул в огонь. Его собственный младенец умер несколькими днями раньше. Детская смертность в те дни была высока - явление тяжелое, но обычное. Жена мясника была безутешна. Она уже уехала из городка - повидать сестру в большом городе, а через неделю к ней приехал и мясник. Втроем - мясник, его жена и младенец - были такой славной семейкой, что просто загляденье.

14. Умеренность.
Она сказала, что она вампир. Одно я уже знал совершенно точно - врать она горазда. Это по глазам видно. Черные как угли, но прямо на тебя никогда не смотрели: пялились на невидимок у тебя за плечом, за спиной, над головой, в паре дюймов у тебя перед носом.
- Ну и как на вкус? - спросил я. Дело было на автостоянке за баром. В баре она работала в ночную смену - готовила великолепные коктейли, но сама ничего не пила.
- Как сок V8, - ответила она. - Только не тот, где пониженное содержание натрия, а оригинальный. Или как соленый газпачо.
- Что такое газпачо?
- Это такой холодный овощной суп.
- Ты меня подкалываешь.
- Нисколько.
- Так ты, значит, пьешь кровь? Как я пью V8?
- Не совсем, - ответила она. - Если тебя от V8 начнет тошнить, ты можешь пить что-нибудь другое.
- Ну да, - сказал я. - Я на самом деле, не очень люблю V8.
- Вот видишь? А в Китае мы пьем не кровь, а спинную жидкость.
- А она на что похожа?
- Да ничего особенного. Бульон и бульон.
- Ты пробовала?
- Других знаю.
Я попробовал разглядеть ее отражение в боковом зеркальце грузовичка, у которого мы стояли, но было темно, поэтому наверняка сказать не получилось.

15. Дьявол.
Вот его портрет. Посмотрите на эти плоские желтые зубы, на его цветущее лицо. У него имеются рога, и в одной руке он держит деревянный кол длиною в фут, а в другой - свою деревянную колотушку. Никакого дьявола, разумеется, не существует.

16. Башня.
Построили башню из камня и яда,
Без доброго слова, без доброго взгляда,
- Озлобленный сдобен, кусачий укушен
(Гулять по ночам всяко лучше снаружи).

17. Звезда.
Те, кто постарше и побогаче идут вслед за зимой, наслаждаясь долгими ночами, когда удается их найти. Все равно они предпочитают северное полушарие южному.
- Видите эту звезду? - спрашивают они, показывая на одну в созвездии Драко. - Мы пришли оттуда. Настанет день, и мы туда вернемся. Те, кто помоложе, презрительно ухмыляются, фыркают и смеются над этим. Но все равно - годы складываются в столетия, и их одолевает тоска по тому месту, где они никогда не бывали; а северный климат утешает их, если Драко скручивается в вышине вокруг Большой и Малой Медведиц, возле самой льдистой Полярной звезды.

18. Солнце.
- Представь себе, - сказала она, - если бы в небесах было что-нибудь такое, что могло бы тебе навредить, возможно даже - убить тебя. Какой-нибудь громадный орел или что-нибудь. Представь себе, что если бы ты вышел наружу днем, этот орел бы тебя сцапал. Так вот, - продолжала она. - С нами все точно так же. Только это не птица. А яркий, прекрасный, опасный дневной свет. Я его уже сто лет не видела.

19. Страшный суд.
Это способ говорить о вожделении, не упоминая вожделения, сказал он им. Это способ говорить о сексе, о страхе секса, о смерти, о страхе смерти - а о чем еще можно говорить?

20. Мир.
- Знаешь, что самое грустное? - спросила она. - Самое грустное: мы - это вы. Я ничего не ответил.
- В ваших фантазиях, - сказала она, - мой народ - такие же, как вы. Только лучше. Мы не умираем, не старимся, не страдаем от боли, холода или жажды. Мы лучше одеваемся. Мы владеем мудростью веков. А если мы жаждем крови - ну что ж, это ничем не хуже вашей тяги к пище, любви или солнечному свету; а кроме того для нас это повод выйти из дома. Из склепа. Из гроба. Из чего угодно. Вот ваша фантазия.
- А на самом деле? - спросил я.
- Мы - это вы и есть, - ответила она. - Мы - это вы, со всеми вашими продрочками и всем, что делает вас людьми. Вашими страхами, одиночеством, смятением� лучше ничего не становится. Но мы холоднее вас. Мертвее. Я скучаю по свету солнца, по еде,
по тому, чтобы кого-нибудь коснуться, заботиться о ком-то. Я помню жизнь, помню, как встречалась с людьми как с людьми, а не как с источником пищи или объектом контроля. И я помню, каково это - что-то чувствовать, все равно, что: счастье, грусть, что угодно� - Тут она замолчала.
- Ты плачешь? - спросил я. - Мы не плачем, - был ответ. Я же говорил, что врать она мастерица.